Возрождение прихода

Храм, построенный в 1905 году в селе Афанасьевка, в годы советской власти был осквернен и был использован как дом культуры. Что само печально в этом историческом периоде, так это участие в разрушении и осквернении церкви самих афанасьевцев, с такой богатой историей и любовью к народным традициям и православной вере. Поэтому восстановление поруганного храма многие восприняли как исправление грехов предков, как богоизбранный народ в Ветхом Завете Израиль, то чтил Единого Бога, то уклонялся в блудные поклонения языческим богам Астарте и Ваалу, до тех пор пока в мир из богоизбранного, но богораспявшего народа явился Спаситель Иисус Христос.

 Разрушению подвергли основной купол и звонницу, крышу сделали двухскатную, от храма уцелели только фундамент и стены, в алтарной части была устроена сцена, на которой плясали и пели работники культуры, в правой части храма устроили библиотеку. В левой части храма некоторое время был буфет, кабинеты.

Такое состояние полуразрушенного храма оставалось до времен «перестройки», которая разрушила «железный занавес» коммунистического режима, а вместе с ним дала возможность не только Церкви возвышать голос, но и простым верующим людям отстаивать своё право иметь храм. Все время поругания храма, верующие афанасьевцы вместе с жителями также осиротевших сел как Репенка, Глуховка, Подсереднее, ходили пешком в храм Покров Пресвятой Богородицы в село Иловка, что в 10 километрах от Афанасьевки. Следует заметить, что всё это время без храма, вера не вымерла в селе, а напротив, живя в сердцах многих, искала возможность проявить себя делами.

с 1990г. верующие богомольцы афанасьевцы самостоятельно стали отстаивать свое право на храм, так объединенные общей идеей вернуть здание, которое служило предкам символом духовности села, добивались сначала вернуть хотя бы какую либо часть храма и переоборудовать его под совершение богослужений. Среди первых «первопроходцев», которые остро чувствовали необходимость духовного центра в селе были: Шлыков Иван Никифорович (первый староста, еще не отвоёванного храма), Костенникова Анастасия Михайловна (приемница в старосты от Шлыкова И.Н.), Шлыкова Мария Тимофеевна, Костенникова Варвара Егоровна и ее сестра Ксения Егоровна, Веретенникова А. Н., Валуйских Анастасия Максимовна  и ее сестра Мария Максимовна, Валуйских Мария Антоновна и ее сестра Екатерина Антоновна, Веретенникова Зоя Ивановна и ее сестра Мария Ивановна,  Ходыкина Екатерина Васильевна, Флигинских Пелагея Ивановна и Сапелкина Татьяна Васильевна. Это имена людей, которые взялись за сложное, но Божие дело как возвращение храма. По многим воспоминанием очевидцев, и доживших до сего дня, приходилось сталкиваться с разными искушениями и самое трудное непониманием общественности, особенно молодёжи, которая так дорожила развлечениями и танцами, что для них не имело значения святость места, в котором они «отдыхали», но не душой. В их адрес слышались не только ругань и оскорбления, но и угрозы расправы, вместе с выбитыми в их домах окнами от охмелевшей молодёжи. Молодёжи перестроечного времени, для которых  идея «светлого будущего» давно перестала звучать как девиз, к этому времени большую часть сознания молодёжи того времени захватила «заокеанская» идея протеста против любых устоев. Это особенность того переменного периода истории некогда могучей страны, которая не могла не коснуться этого старинного села.

И этот барьер был преодолен с помощью Божией и письма от старосты Шлыкова Ивана Никифоровича и его преемницы Костенниковой Анастасии Михайловны в Москву, с просьбой вернуть здание храма для религиозных целей. Современники уже и не помнят кому было адресовано письмо, но твердо помнят как в кулуарах в районной администрации шептались «храм в Афанасьевке уже отдан», т.е. вопрос был уже на верхах принят положительно, но решался когда и как, ведь храм претендовал на архитектурную ценность, которой позже признали в Белгороде и внесли в реестр вновь выявленных памятников архитектуры на территории Белгородской области.